ХЛЕБ

Сорок второй. Поземка. Стужа.
До города верста.
Теплушка наша чуть похуже
Вагона для скота.
Но, лишь в пути узнав, как дорог
Ее худой уют,
Закоченев, приходим в город.
Там, слышно, хлеб дают.
В ларьке, по окна заметенном,
Пимов о доски стук.
— Откуда, хлопцы? — С эшелона. —
И чей-то голос вдруг:
— Ребят вперед пустите, братцы!
Пусть первыми возьмут.
Я слышал, это ленинградцы.
Ишь, как мальчонка худ.
А нас брала уже усталость,
Все вымерзло в груди.
И очередь заволновалась:
— Ребята, проходи!..
— Да вы бы сразу попросили.
— А сам-то, чай, ослеп? —
Так было тесно в магазине,
Так был он близко, хлеб.
А продавщица обмахнула
Прилавок: — Ну, так что ж? —
И вот уж в воду обмакнула
Большой и добрый нож.
Угрюмы нары эшелона.
Буханки горячи.
А мы молчали, сжав талоны.
Мы были москвичи.
Был зябок жалкий наш нарядец.
С ларька срывало жесть.
— Нет, — я сказал, — не ленинградец. —
А как хотелось есть!

В. Соколов