И скошен поздний хлеб.
Закат прошел по сини.
Черным-черна земля,
и не видны межи.
Мы — дети трудных лет.
А кто в России
дитя нетрудных лет, скажи?
От серого дождя
устали луговины.
Горяч комок земли
в сомкнувшейся горсти.
Никто не виноват.
И все кругом повинны.
Но некому сказать:
— За все меня прости!
Какой тревожный день.
Какой высокий берег.
Теченью вопреки плывущий плот.
Какой нелепый сон:
зачем-то стая белок,
согнувшись под дождем,
проходит реку вброд,
навстречу ей дугой
взлетает эстакада,
и падают во тьму
седые облака...
На, выпей, дорогой,
из тонкого стакана
прохладной и густой
надежды полглотка.
Нет, сердцу не отдать
тяжелого богатства:
все видеть самому,
ни слова не забыть,
и есть о чем рыдать,
и есть над чем смеяться,
и есть кого жалеть,
кого любить.

Лариса Васильева