Баллада о хлебе

С полыханьем угарным.
я мальчишкой знавал
поселковой пекарни
знаменитый подвал.
В нем хозяйничал пекарь.
А вверху, полугол,
над поленьями хекал
пожилой дровокол.
Для мальчишек блистали
ярче всяческих лун
пара клиньев из стали
и звенящий колун.
Там, где долго не меркла
печки добрая пасть,
забывал я и церковь,
и пожарную часть.
Пекарь с чувством и с толком
хлеб из форм вытряхал,
чтоб, испекшись, по полкам
остывал. Отдыхал,
Но пора приходила,—
рвал он пышную плоть
и пахучую, с пыла:
— Ну-ка, на-ко, Володь...—
Я учен был повадке:
хлеб к губам поднести,
чтоб, вдохнув,
как от водки,
захлебнуться почти.
Быть в слезах и не плакать
от духмяных щедрот,
и дышать через мякоть,
обжигавшую рот...
Был хорош, но недолог
щедрый дух калача.
Шла война, и в поселок
ворвалась саранча,
чтоб в мундирах форсистых,
с полной выкладкой блях,
на чужих, на российских
обжираться хлебах...
Поселковые парни,
на дорогах зимы
на «снегурках», попарно
ждали случая мы.
Выл мотор у пекарни.
Мы решались на риск:
зацепившись крюками,
мы с машиной неслись.
Хлеб везли без охраны,
и голодной зимой
мы без пары буханок
не являлись домой.
В этом промысле нашем
был и вызов, и спор.
Но в кабине однажды
оглянулся шофер.
Мы бы скрылись за клуней,
если б в этот же срок,
медь пистонную клюнув,
не сработал курок.
Эхом яблони тронуло.
Страхом горло сдавило.
Пуля Леньку Антонова
пронизала навылет...
...Комья жирные пашен.
Зеленей густота.
Хлебородные наши
урожайны места.
На крови только пуще
прет из желтых суреп
для сограждан живущих
отвоеванный хлеб.
Если помнишь солдата,—
не забудь пацана...
Недешевая плата,
Дорогая цена.
Светят звезды далекие,
дым возносится в небо...
Раздирающий легкие
дух горячего хлеба!

В. Гордейчев