В родной поэзии совсем не старовер,
Я издавна люблю старинные иконы,
Их красок радостных возвышенный пример
И русской красоты полет запечатленный.
Мне ведома веков заветная псалтырь,
Я жажду утолять привык родною речью,
Где ямбов пушкинских стремительная ширь
Вмещает бег коня и мудрость человечью.
В соседстве дальних слов я нахожу
родство,
Мне нравится сближать их смысл
и расстоянья,
Всего пленительней для нёба моего
Раскаты твердых « р » и гласных
придыханья.
Звени, греми и пой, волшебная струя!
Такого языка на свете не бывало,
В нем тихий шелест ржи и рокот
соловья,
И налетевших гроз блескучее начало.
Язык Державина и лермонтовских струн,
Ты - половодье рек, разлившихся широко,
Просторный гул лесов и птицы Гамаюн
Глухое пение в виолончели Блока.
Дай бог нам прадедов наследие сберечь,
Не притупить свой слух там, где ему все
ново,
И, выплавив строку, дождаться светлых
встреч
С прозреньем Пушкина и красками
Рублева.
В неповторимые, большие времена
Народной доблести, труда и вдохновенья
Дай бог нам русский стих поднять
на рамена,
Чтоб длилась жизнь его и сила,
и движенье!
1966

Всеволод Рождественский